Верховный суд отменил летнее решение о сутках. Районный суд рассмотрел дело заново и опять назначил арест

В конце июля Дмитрий Борейчук направился в КГБ, чтобы подать ходатайство об изменении меры пресечения для Виктора Бабарико. Из здания комитета, вспоминал мужчина, его провели в автозак. Затем были протокол по 23.34 КоАП и 14 суток за решеткой. Дмитрия это не устроило, и спустя пять с половиной месяцев он смог добиться того, что председатель Верховного суда отменил летнее постановление об аресте. В четверг, 25 февраля, дело Дмитрия заново рассматривали в суде.

Заседание по делу Дмитрия, как и летом, проходит в суде Октябрьского района Минска. Однако процесс ведет новый судья — Елена Живица. Мужчина в суд не пришел. Зато здесь его супруга Ольга и адвокат.

В расписании на дело Дмитрия отводится час. «Так много», — удивились мы, вспоминая, сколько обычно длятся суды по ст. 23.34 КоАП.

— Возможно, этого будет мало, — ответила Ольга и в зале заседаний заняла место за столом рядом с адвокатом.

Процесс начинается с ходатайств. Одно из них, чтобы Ольга, экономист по образованию, выступала на процессе в качестве защитника мужа. Суд эту просьбу удовлетворил. А вот ходатайство о том, чтобы Дмитрий участвовал в процессе по скайпу, — нет. Ранее, пояснила судья, он не сообщил уважительную причину, из-за которой отсутствует. Дело решили слушать без Борейчука.

В материалах написано, что 28 июля Дмитрий участвовал в несанкционированном митинге у здания КГБ и выкрикивал: «Свободу Бабарико!». Кроме того, здесь две жалобы самого Дмитрия. Первая — на действие должностного лица Октябрьского РУВД. Вторая — на административное задержание 28 июля.

Первый свидетель — сотрудник ОМОНа Вадим Мех. На заседании он появился лично, на лице балаклава, на голове — кепка. В зале, где на скамейках разместилась группа поддержки Дмитрия, послышался смех.

— Я сейчас удалю всех, кому смешно, — предупредила Елена Живица.

Позже, к слову, во время допроса второго сотрудника ОМОНа, один из присутствующих обронил фразу вслух. За что судья попросила его покинуть зал. Ольга возразила — и получила предупреждение. «Просто здесь чушь!» — выходя из помещения, не сдержался мужчина.

— Я возражаю против опроса этого свидетеля (Вадима Меха. — Прим. TUT.BY), — продолжила Ольга и пояснила, что он задерживал Дмитрия, поэтому по закону не может быть свидетелем по делу.

— Ваше возражение мы внесли в протокол, — ответила судья и заседание продолжилось.

По словам силовика, 28 июля от дежурного поступила информация, что возле здания КГБ проходит митинг.

— Когда мы приехали туда, увидели группу граждан, человек 30−40. Там же работали сотрудники милиции, которые в мегафон предупреждали, что митинг несанкционирован, и просили разойтись, — описал тот день Вадим Мех. — [… ] Дмитрий Александрович отказался уходить. Мы провели его в автомобиль, и в дальнейшем он был доставлен в Октябрьское РУВД.

— Задержание вы осуществляли перед зданием КГБ? — уточнила у свидетеля Ольга.

— Да, — ответил он, сообщив, что автомобиль, куда посадили Дмитрия, стоял вдоль проезжей части.

— Отличало ли что-либо Борейчука от других людей (к КГБ, отметила позже Ольга, Дмитрий приехал на самокате, который жена затем забирала от здания комитета. — Прим. TUT.BY).

— Мы задерживали не только Борейчука, поэтому точно сказать я не могу, — пояснил свидетель.

«Борейчука я увидела только в Октябрьском РУВД»

О допросе трех свидетелей ходатайствовала и сторона защиты. По профессии это безработная, замначальника фирмы по коммерческим вопросам, а также преподаватель музыки. А по делу — люди, которые 28 июля также принесли ходатайства в КГБ и оказались в автозаке. Первая Виктория Шапран.

— Я пришла подавать ходатайство [об изменении меры пресечения] Эдуарда Бабарико, — говорит Виктория о том, почему оказалась в здании КГБ. — Была я и еще одна девушка. В холле стояли сотрудники в черной одежде. Мы пояснили, зачем пришли, нас провели в комнату приема граждан. Затем туда стали приходить люди в гражданской одежде. Собралось человек пять. У нас забрали паспорта, телефоны. Мы с сотрудниками пошли внутрь здания [вышли во внутренний дворик] и прошли в автозак. Борейчука я увидела только в Октябрьском РУВД (ранее Дмитрий рассказывал TUT.BY, что он ехал в милицию в автозаке. — Прим. TUT.BY).

По словам женщины, скопления людей возле здания КГБ в тот день она не заметила. Сотрудников в форме, которые бы предупреждали о несанкционированном мероприятии, — тоже было не видно, сказали два других свидетеля.

— Вы были привлечены к ответственности за эти события? — уточнила у женщины адвокат.

— Нет, — ответила Виктория.

Еще двое свидетелей также сообщили, что за «поход в КГБ» их к административной ответственности не привлекали.

«В протоколе, который составил Филатов, допущено 15 нарушений»

В конце судебного заседания адвокат Дмитрия ходатайствовала о допросе самого Дмитрия.

— Явка его обеспечена, — сказала адвокат.

Мужчина сообщил, что он ремесленник и папа троих несовершеннолетних детей. Он эмоционально ходатайствовал об ознакомлении с материалами дела. Суд просьбу удовлетворил и объявил 5-минутную паузу. К концу перерыва в зале появился милиционер, но все продолжилось спокойно.

— 28 июля я пришел в приемную КГБ подать ходатайство об изменении меры пресечения для одного из задержанных, — начал Дмитрий. — На улице [возле здания] не было никого. Я приехал на электросамокате, который оставил у входа в приемную.

Из приемной, продолжил мужчина, его проводили в помещение для приема граждан, где находилось несколько военнослужащих. Затем туда зашел сотрудник в форме. По предположению Дмитрия, это был омоновец. Он потребовал у мужчины паспорт и телефон.

— По коридорам КГБ он проводил меня во внутренний двор, где находился автозак, — описывает Дмитрий. — Я был туда помещен в одиночную камеру.

Затем уже в Октябрьском РУВД, рассказал Дмитрий, участковый по фамилии Филатов продолжил в отношении его административный процесс. С момента задержания, уточнил мужчина, он ходатайствовал о допуске защитника и ознакомлении с материалами дела, но «ходатайство не разрешено до сих пор».

— В протоколе, который составил Филатов, допущено 15 нарушений ст. 10.2 КоАП, — отметил Дмитрий и стал перечислять, что участковый, например, не указал, свои полные имя и отчество, неверно написал номер Дмитрия, должность и образование. — Указывая часть статьи, за которую предусмотрена ответственность, он допустил исправление, которое никем не заверено. При этом он не подписал протокол. В разделе «подпись лица, в отношении которого ведется административный процесс», стоит не моя подпись […]. В фабуле указана недостоверная информация. Тут написан адрес («улица Комсомоль.» — Прим. TUT.BY), которого в Минске нет […]. При этом участковый не указал, кем именно я являлся в этом массовом мероприятии [например, участником]. […] При таких обстоятельствах данный протокол не имеет юридической силы и не является допустимым источником доказательств.

Кроме того, отметил Дмитрий, в материалах дела находится рапорт, который подписал сотрудник ОМОНа Мех К.С. При этом, уточнил он, свидетеля, которого сегодня допросили, зовут Мех Вадим Сергеевич.

— Данный рапорт не подписан руководителем, — сказал Дмитрий. — Это указывает на то, что документ не может являться поводом для начала административного процесса. […] Соответственно, административный процесс был начат незаконно.

Речь Дмитрия длилась около 26 минут. Большую часть времени он перечислял нарушения, на которые обратил внимание.

— Анализируя материалы дела, очевидно, что дело не содержит доказательств моего виновного противоправного деяния. Протокол был составлен незаконно. Административный процесс был начат незаконно. Задержан я был незаконно [… ], — отметил он в своем выступлении.

Чтобы вынести решение по делу, судье понадобилось полчаса. Слушать решение осталась только Ольга и группа поддержки Дмитрия.

В 16.00 судья Елена Живица озвучила: жалобы Дмитрия оставить без удовлетворения и назначить ему, как это было летом, наказание в виде 14 суток ареста (эти сутки он уже отсидел).

— Будете дальше бороться? — уточнили мы у Ольги, когда все закончилась и люди разошлись.

— Да, это Димина жизнь, — улыбнулась она.

В общей сложности заседание по делу Дмитрия длилось около четырех часов.