Председатель совета директоров холдинга «Амкодор» Александр Шакутин подал заявления в европейские структуры, в которых выражает несогласие по поводу введенных против него санкций. Бизнесмен подтвердил TUT.BY данную информацию. Кроме того, в ходе беседы удалось выяснить, что Александр Шакутин попал под санкции в Беларуси еще раньше, чем ввел в отношении него Евросоюз.
«У Евросоюза много недостоверной информации»
— Информация о том, что вас могут внести в санкционные списки, появилась более месяца назад. Не предпринимали никаких действий, чтобы там не оказаться? Говорят, другим бизнесменам удалось отбиться…
— За других не скажу, каждый должен отвечать за себя и за свои действия. Но надо понимать, что любые санкции оказывают влияние не только на экономику. В конечном итоге страдает народ: простые люди, которые работают на предприятиях.
Естественно, решения по санкциям культивировались оппозицией. Информация о возможном внесении в список доходила до меня. Но, к большому сожалению, совершенно не было времени уделять этому внимания. Мы были погружены в серьезную работу: готовились к вводу в эксплуатацию модернизированного завода в Крупках, определяли стратегию развития холдинга на 2021−2023 годы.
Кроме того, я был убежден, что для принятия решений по внесению меня в санкционный список должны быть веские и, что самое важное, законные основания. Но после ознакомления с соответствующим документом становится понятно, что допущена вопиющая ошибка, а аргументы, которыми руководствовался Европейский союз при принятии решения, недостоверны. Никто даже не удосужился их перепроверить. Возникает справедливый вопрос: «Почему не работает презумпция невиновности?!». Поэтому сейчас я направил обращения о пересмотре санкций.
— Какая информация недостоверная?
— Я уже давно не являюсь членом президиума или иных органов общественного объединения «Белая Русь». Компании, акционером которых я являюсь, работают в открытом, конкурентном поле, не имеют статуса монополиста, не пользуются нерыночными льготами. У меня нет активов в области строительства и сельского хозяйства. Акции сельхозпредприятий «Амкодор-Шклов» и «Купаловское» нами были безвозмездно переданы государству еще в 2018 году. Для возведения заводов или жилья для своих работников мы нанимаем сторонние подрядные организации.
— Думаю, здесь имеют в виду комплекс «Шантэр Хилл», который компания «Наванеп» строит в конце проспекта Победителей в Минске.
— А можно ли этот объект вообще сейчас назвать активом… В этом проекте мы выступаем в качестве заказчика. Проект реализуется совместно с крупной китайской корпорацией CITIC Construction, которая привлекла кредит китайского банка. В настоящее время этот проект влечет за собой лишь огромные денежные вложения, а принесет ли он доход и когда это будет, можно будет поговорить только после ввода проекта в эксплуатацию.
Более того, Минский горисполком подал в суд на нас и требует взыскать штрафные санкции за то, что мы не уложились в сроки, которые предусмотрены инвестиционным договором. Несмотря на то что у нас есть веские основания для продления его срока: в проектно-сметную документацию были внесены корректировки с целью улучшения проекта, что увеличило объем строительства в два раза и повлекло за собой дополнительные инвестиции.
Плюс ко всему пандемия внесла свои сложности.
«В Беларуси в отношении меня ввели санкции ранее, чем в Евросоюзе»
— Один из ключевых упреков ЕС состоит в том, что вы были одним из тех, «кто больше всего выиграл от приватизации во время пребывания Лукашенко на посту президента».
— Я приглашаю вас проехаться по всем приватизированным нами заводам и увидеть, какими они были ранее и какими стали сейчас. Тогда все вопросы отпадут сами собой. Мы не получили ни одного лакомого, премиального актива. Заводы находились в полуразрушенном состоянии, имели огромные долги перед государством, по зарплате сотрудникам, за газ и электроэнергию, были должны поставщикам за материалы и комплектующие. Все это необходимо было нам погашать.
На протяжении всех этих лет мы постоянно вкладываем денежные средства в создание новых продуктов, постановку их в производство, внедрение новых технологий и в развитие этих предприятий.
И, несмотря на то что за все это время не получили ни одной копейки прибыли с этих предприятий, мы получаем огромное удовольствие от того, что сейчас эти заводы работают стабильно, коллектив получает зарплату, есть перспектива роста и огромный потенциал.
Судите сами… Если в Европейском союзе моральное удовлетворение — это «выгода», то только в этом случае я могу согласиться с их утверждениями.
— В 2013 году, когда мы критиковали вас за приватизацию, вы уже показывали, какие «убитые» заводы доставались «Амкодору». Это действительно позволило взглянуть на процессы иначе.
— Я также прекрасно помню, как мы вместе с вами их посещали, как обсуждали ветхие строения, которые находились на территории, и ваши впечатления от увиденного.
Но я искренне благодарен вам за то, что вы не руководствуетесь фейками и непроверенной информацией, а реально нашли время приехать и посмотреть плачевное состояние этих заводов своими глазами. Самое ценное там — это люди, которым можно было после переподготовки доверить серьезные проекты.
— Сейчас на слуху история с вашим холдингом «Салео», который испытывает финансовые трудности. Этот пример из того числа?
— Да. У нас было гомельское предприятие «Хорда-Гидравлика». Мы намеревались его развивать для наращивания производства комплектующих. 10 лет назад в Беларуси просматривалась большая перспектива увеличения объемов промышленного производства. Крупнейшие машиностроительные предприятия нашей страны, такие как МТЗ, "Гомсельмаш", МАЗ и другие активно наращивали производственные мощности. Все это, соответственно, должно было привести к значительному росту спроса на гидравлику, которую, к слову сказать, заводы закупали за границей. Нам поступило предложение приобрести заводы в Гомеле, Кобрине, Дзержинске, на базе которых можно производить импортозамещающую продукцию. Причем мы заплатили за них хорошие деньги. «Гидроавтоматика» обошлась в 10 млн долларов, что было в 2−3 раза выше рыночной стоимости. Нас даже обязали выкупить бомбоубежище. Хотя я спрашивал, где буду его использовать в своей хозяйственной деятельности?
В общем, мы подумали и согласились на приобретение, поскольку экономика вроде хорошо складывалась. Когда составляешь бизнес-план, то ориентируешься на прогнозные показатели. Но за последние 10 лет в жизни много чего произошло…
— Если бы можно было время отмотать назад, то вы бы поступили иначе?
— Думаю, да. С высоты прожитых лет, всего того, что произошло, считаю, что это было опрометчивое решение. Надо было делать проекты с нуля. Хотя опять же, когда у тебя проблема, то ты мыслишь по-другому. А когда хочешь кому-то помочь, то совершаешь иные поступки.
Вот у меня спрашивают, зачем ты покупал эти заводы, если понимал, что дешевле построить новый? Зачем вкладывал деньги в теннис, «Славянский базар», «Евровидение», которые не приносили дохода? Да потому что не всё в этой жизни нужно исчислять доходом и прибылью! Я — патриот своей страны, мне всегда хотелось что-то хорошее и полезное сделать для Беларуси, внести свою лепту. Хотелось сохранить и развить производства, коллективы, помочь нашей культуре и спорту. Я не умею мыслить чисто экономическими, прагматичными параметрами.
Мне очень приятно получить положительные отзывы о работе, услышать благодарность от людей. После таких слов хочется жить и реализовывать новые проекты.
Вы спрашиваете, какую выгоду я получил от приватизации? Никакую. Более того, несу финансовые и репутационные издержки. Как сейчас говорю в шутку, в Беларуси в отношении меня ввели санкции ранее, чем в Евросоюзе.
— В смысле?
— Банки наложили арест на личное имущество, выезд за рубеж. Из-за девальвации у предприятий возникли сложности с оборотными средствами. Залогового имущества не хватало. Банки вынудили меня подписать личное поручительство.
«За последние три года я видел президента вживую лишь несколько раз»
— Ключевой упрек Евросоюза и оппозиции, что «извлекаете выгоду из режима Лукашенко и поддерживаете его». По сути вас называют «кошельком Лукашенко».
— Да, не отрицаю, что у меня была возможность в свое время поговорить с президентом о будущем экономики страны. Но не считаю преступлением то, что я разделяю мнение главы государства о необходимости сохранения и развития производств, о повышении благосостояния наших людей, о сохранении суверенитета Беларуси. Нет иного пути развития белорусской экономики, кроме как развитие наукоемких, экспортно ориентированных производств. Один человек, который занят в производстве машин, невольно создает 7−12 рабочих мест в смежных отраслях экономики. Мы сегодня покупаем рабочим одежду, обувь. Закупаем металл, резинотехнические изделия и так далее.
Мне еще ставят в упрек, что являюсь членом Совета по развитию предпринимательства. Но я всегда отстаивал позицию проведения в стране рыночных реформ, предлагал решения по улучшению качества государственного управления, а также акционированию ряда государственных предприятий.
— Но вернемся к вашим отношениям с Александром Лукашенко. Когда вы с ним последний раз общались?
— За последние три года я только несколько раз, и то на расстоянии, видел президента на официальных мероприятиях, был в составе правительственной делегации в Египет.
— Вы прибедняетесь. В свое время с Александром Лукашенко и арбузы собирали, и траву косили…
— Послушайте, меня действительно приглашали на какие-то мероприятия. Я сам из деревни, могу колоть дрова, могу косить траву… Но «сбор арбузов» не имеет никакого отношения к бизнесу. А что касается контактов, то если сегодня мы занимаемся какими-то крупными проектами, естественно, у нас есть и должны быть контакты с органами власти.
Но сегодня на моем примере, даже, наверное, несмышленый ребенок поймет, что я просто не мог быть ни теоретически, ни практически «кошельком президента». Во все времена своей деятельности я всегда уважал закон, а свободные средства вкладывал в спорт, культуру. А почему нет?
— Ходят слухи, что в 2017 году вы попали в опалу. Как следствие — покинули пост руководителя Белорусской теннисной федерации, хотя игроки показывали очень высокие результаты. Потом задержали вашего брата…
— Слухи не комментирую.
— Спрошу иначе. Работники говорят, что те события вы очень сильно переживали, что начали нормально работать только в этом году.
— За последние три года произошло много событий, которые повлияли на мою деятельность и на результаты работы. Но сейчас я вернулся в нормальное русло, переформатировал модель управления бизнесом, поставил во главе заводов много молодых, креативных, талантливых руководителей. Этот год мы закончим с темпом роста как минимум 150%. На следующий год запланирована такая же положительная динамика.
«Если мы и дальше будем усугублять ситуацию, то восстановить экономику будет сложно»
— Еще хотел обсудить ситуацию в стране. Ведь именно августовские события после выборов привели к тому, что речь зашла о санкциях. Это ответная реакция на фальсификацию выборов, насилие со стороны силовиков.
— Вы меня все хотите втянуть в политику. А мне более интересно заниматься производством. Я согласился на интервью TUT.BY, поскольку вы один из немногих ресурсов, которые регулярно просматриваю. Мне нравится актуальная информация, экономические и аналитические обзоры. Хотя вы меня периодически и критикуете.
— Спасибо. Но все же.
— Сейчас много информации, сложно ее оценить, да и зачем? Надо делать свою работу, достигать намеченных целей и ставить новые.
Я сторонник решать проблемы в плоскости законодательства. В любой стране должно быть главенство закона, а все вопросы необходимо решать за столом переговоров. По отношению к любому вопросу можно найти консенсус.
Если бы я проводил политику, которая противоречит каким-то общеевропейским ценностям, то было бы понятно, за что попал под санкции. Но я всегда выступал за то, чтобы развивался частный бизнес, чтобы государством создавались условия для развития частного бизнеса, чтобы управление госпредприятиями передавать в эффективные руки, всегда поддерживал бизнес-союзы, которые есть в стране. Так что я сделал такого, чтобы оказаться в черном списке? Не понимаю…
Любой человек имеет право на собственное мнение, ведь мы говорим сегодня о плюрализме мнений. Это же европейская ценность. Это мое право — так или иначе относиться к человеку, поддерживать того или иного человека. Что я плохого сделал для гражданского общества, если радею за развитие экономики, за суверенитет своей страны, за ее будущее? Что мне надо думать, как оппозиция? Давайте похороним заводы? Поэтому к санкциям и забастовкам очень негативно отношусь. Как человек, который занимается производством, хорошо знаю о последствиях, в отличие от всех других.
Если мы сегодня и дальше будем усугублять ситуацию, то восстановить экономику будет очень сложно. Для этого нужны будут огромные деньги.
— Спрошу и про производство. На сайте «Амкодор» видел стратегию развития на 2020 год. Там есть график, что у вас есть и что надо улучшить. Стабильна у вас только цена. То, что вы хотите больше улучшать, — это качество техники и своевременная поставка потребителям. В то же время вы хотите усложнить управление машинами. Почему?
— Сегодня, по сути, только два параметра определяют эффективность работы на рынке — цена и качество. Но, чтобы получить качественный продукт, надо совершенствовать технологии, покупать новое оборудование, повышать качество каждой деталюшки. Вот есть у нас в составе машины 15−20−24 тысяч изделий, нужно повысить качество каждой из них. Тогда в совокупности получится качественная машина. Сегодня все машины, которые планируем поставить в производство в следующем году, по функциональным возможностям один к одному сопоставимы с машинами европейского уровня. В ближайшее время «Амкодор» планирует реализовать 9 инвестпроектов в Беларуси и России. Сейчас идет реконструкция нескольких заводов.
Но это была стратегия развития на этот год.
А вот разработанную стратегию на 2021−2023 годы сейчас приходится корректировать с учетом пандемии, мирового кризиса и сложившейся ситуации. Основное внимание в ее доработке теперь будет уделено производству комплектующих, ранее закупаемых в Европе. Это позволит увеличить их локализацию и снизит зависимость от стран Европейского союза. В начале следующего года стратегия будет утверждена, после чего мы сразу же приступим к ее реализации. А это значит, что придется проделать очень много работы…
Но, повторюсь, я надеюсь, что в новом году период конфронтации закончится и мы со всеми партнерами найдем общий язык.
